Хорошо, когда ты солнце
Если у вас появится желание купить электронную версию сборника моих рассказов, то вам сюда:
https://ridero.ru/books/khorosho_kogda_ty_solnce/
Рассказы в каждом сборнике объединены одной темой, и в каждом есть произведения, не размещённые на сайте. Маленький бонус для самых активных читателей.
Приятного прочтения.
- Кажется, солнце обидели, - задумчиво произнесла девушка, сидевшая рядом с Наташей. От неожиданности Наташа вздрогнула и повернулась в её сторону, но попутчица по-прежнему задумчиво смотрела в окно.
Автобус тряхнуло на ухабе, и какая-то бабка на переднем сиденье шумно и визгливо окрысилась на водителя:
- Чай, не дрова везешь, мог бы и поосторожнее. Или зенки залил, что, дорогу не видишь?
- А ты бы, бабуля, пешком ходила, - немедленно огрызнулся тот. - Трясти меньше будет.
Бабка продолжила возмущаться. Где-то в хвосте автобуса, наверное, в десятый раз за последние пять минут заканючил ребенок:
- Мам, я пить хочу.
- Уймись! - рявкнула в ответ мать. - Где я тебе попить возьму? Жди, когда приедем.
Крыша автобуса дышала жаром на взмокших раздражённых пассажиров. Подрагивающий, словно желе, на каждой кочке спёртый воздух в салоне лизал горячими языками лицо, шею и обнажённые руки. Тут ехать-то двадцать минут, тоскливо подумала Наташа. Всего двадцать минут на машине. А эта коробчонка с лягушонками будет тащиться полный час.
Сидящий напротив мужик в пропахшей потом растянутой футболке всхрапнул, и Наташу передёрнуло. Бабка продолжала ругаться с водителем.
- Ма-а-а-ам! - протяжно и противно тянул ребенок. Нет, не с лягушонками, отмела она предыдущую мысль. С жабами. Скорей бы доехать.
- Что ты сказала? - переспросил у Наташиной попутчицы её спутник, неряшливый парень лет двадцати пяти, вынимая из уха наушник.
- Солнце, говорю, обидели, - повторила та. - Кусается, а не гладит.
- Мама, а солнце кусается? А где у него зубы? - тут же сменил пластинку услышавший последнюю фразу ребёнок. - Ну, ма-а-ам, ну скажи.
Дребезжа, автобус притормозил на остановке. Дверь, скрипнув пронзительно, словно ножом по стеклу проехались, распахнулась.
- Сынок, подай-ка мне руку, - попросила очередная пассажирка. - А то сумка тяжёлая, без помощи не влезу на ступеньки.
Мужик в футболке не сразу сообразил, что обращаются к нему, потом поморщился и открыл рот, явно готовясь предложить неожиданной просительнице справляться своими силами. Пассажиры притихли, прислушиваясь. Но он вдруг махнул рукой и протянул вниз широкую костлявую ладонь.
- Давай, мать, хватайся.
- Спасибо, сынок, - весело заявила кругленькая седенькая старушка, поднимаясь в салон. За собой она тащила действительно огромную сумку. Присела на свободное сиденье, ухватилась за спинку, когда автобус резко дернулся, трогаясь с места, потом улыбнулась и наклонилась к своему багажу, чтобы достать деньги или проездной.
«Вот хватает же сил у человека ещё и улыбаться», - с невольной завистью подумала Наташа и отвернулась к окну. Там тянулась выгоревшая по жаре пыльная грунтовая дорога. Ещё неделю, и можно будет забирать машину из ремонта. И ездить тогда к тёте Маше по-человечески, не мучаясь в этих переполненных, душных, медленных, как улитки, пригородных автобусах. Тётя Маша старенькая, она без помощи не обойдется. Но какая там помощь, когда выпадаешь из этого раскаленного гроба на колёсах полуживая, пропылённая, с отдавленными ногами и пополненным словарным запасом, с тошнотой от укачивания и чужого перегара.
Симпатичная старушка наконец справилась с молнией на сумке, распахнула брезентовые створки. И салон вдруг наполнился свежим сладким ароматом спелой земляники. Прямо под молнией стояло маленькое ведёрко с ягодами, прикрытое марлей.
- Ух ты! - как-то совсем по-детски выдохнул мужик в растянутой футболке, принюхиваясь.
- Лесная, - гордо сказала старушка, отсчитывая монетки и передавая водителю. - Самая спелая.
Автобус примолк. Невероятный, неуместный в этом раздражённом пекле аромат мягко толкнулся в стенки автобуса, будто раздвигая их, обдавая пассажиров свежестью, как морская волна. Казалось, даже жара отступила.
- А много нынче земляники в лесу? - мирно поинтересовалась только что скандалившая бабка.
- Хватает, - отозвалась хозяйка ведёрка.
- И вкусная?
- Так вы попробуйте.
Земляника была немедленно извлечена из сумки, чистая марлечка снята, и несколько растерянная любопытствующая бабка уже держала её в руках.
- Эх! - проводил завистливым взглядом ягоду мужик в футболке. - Вот, помню, мы по детству тоже собирали. Сла-адкая была.
- И ты угощайся, сынок, - предложила радушно седенькая старушка. Мужик бережно, как святыню, взял к себе ведерко, осторожно понюхал и подхватил одну ягодку. На его небритой усталой физиономии светилась какая-то робкая, чистая, детская улыбка.
- Мама, я тоже хочу, - сказал хотевший пить ребенок.
- Бери, бери, милый, - расцвела улыбкой старушка, опережая уже сдвинувшую сурово брови мать. - И ты, дочка, бери, не стесняйся. Она вкусная нынче, грех не попробовать.
Маленькое ведёрко пошло по рукам. Пассажиры неуверенно поглядывали на владелицу, а та благодушно кивала и улыбалась всем.
- Берите, берите. Небось, давно такого не едали. Угощайтесь.
Скандальная бабка наклонилась и взяла несколько ягодок вне очереди, торопливо объяснив:
- Водителю, водителю нашему. А то что он, бедняга, все едят, а он слюни глотает.
Кто-то рассмеялся. Водитель тоже фыркнул и благодушно заметил:
- Действительно, пахнет так, что только и облизываться.
Когда ведерко оказалось у Наташи, она тоже запустила туда пальцы. И растерянно замерла.
- Что такое, дочка? - спросила старушка, внимательно глядя на нее. - Не хочешь?
Наташа молча наклонила ведерко и показала старушке. На донышке лежала одинокая крупная земляничина.
- Тут всего одна осталась, - сказала она тихо.
- Так бери её себе.
- А как же вы? Вы же себе собирали.
- Доченька, - старушка хихикнула. - Я ж себе ещё насобираю. Лес большой, всем хватит. А тут людям радость.
Наташа не ответила. Ярко-алая ягода просилась в руки, манила к себе. Наташа осторожно сунула её в рот и ощутила, вкус сладкого свежего сока. Такое, наверное, счастье на вкус, подумалось ей вдруг. Захотелось прикрыть глаза и сидеть так вечно в жарком автобусе, наполненном притихшими сосредоточенными людьми, ехать по пустынной пыльной дороге, вздрагивая на ухабах, и держать во рту последнюю лесную земляничину с запахом счастья.
- Ой! - спохватилась вдруг старушка. - Моя остановка-то. Вот старая, бестолковая, чуть не проехала. Отдавай-ка ведро, доченька.
Выхватив у Наташи пустую тару, она торопливо убрала её в сумку и поднялась с места. Автобус с визгом затормозил, дверцы распахнулись.
- Давай помогу, - вскочил и мужик.
- Вот спасибо, сынок, да я уж сама, сама, - старушка ловко подхватила сумку и спустилась по ступенькам вниз. Дверцы закрылись, и автобум тронулся.
Все сидели молча, глядя в окно.
- Нет, - вдруг абсолютно серьёзно сказал ребенок в полной тишине. - Солнце не кусается. Я бы, если бы был солнцем, не кусался бы. Мама, а правда хорошо, когда ты солнце?
Мать не ответила. В салоне было тихо. И надоедливая жара стыдливо пряталась по углам под креслами, боясь спорить с тонким, лёгким, невесомым, как полузабытый сон, ароматом земляники, витающим в воздухе.
Хорошо, когда ты солнце