Заяц

Глубокое синее небо неслышно сливалось с синим от вечерних теней асфальтом. Пара фонарей у тротуара рисовали вокруг себя яркие круги, и по контрасту с этими разлитыми жёлтыми каплями света летний вечер казался ещё мягче, загадочней и бархатней. В запахе цветов тонули звуки, детский смех и лай собак, совершающих вечерний променад.

На скамейке лежал маленький плюшевый заяц. Светло-серая шубка его была обтрёпана, пластмассовые глазки печально смотрели в небо, лапки безвольно свисали вниз, касаясь крашеных зелёной краской деревянных реек.

- Зайку бросила хозяйка, - пробормотала Маргарита, осторожно присаживаясь рядом. Помолчала, покосилась на зайца и тихонько поинтересовалась:

- Ты чей, дружок? Кто ж тебя, такого хорошего, тут бросил?

Заяц молчал. В глазах его отражалось бездонное небо. Не удержавшись, Маргарита погладила длинные плюшевые уши и рассмеялась:

- Дожила, называется. С игрушками разговариваю.

Мимо скамейки на детской площадке промчалась парочка на роликах. Смеясь и переговариваясь, они заполнили собой тёплый вечер на целое мгновение, пока не скрылись за деревьями, унося, как комета хвост, с собой свежесть, молодость, счастье и запах разогретой пластмассы.

Маргарита вздрогнула, улыбнулась и проводила парочку глазами.

- Смотри, какие, - сказала она шёпотом зайцу. – Хорошо, когда люди такие счастливые, правда?

Сумерки сгущались. Ей нужно было идти домой. Но домой не хотелось. От одной мысли о том, чтобы встать, шагнуть из этого сказочного вечера в совсем другую темноту, мрачную и сырую, с неприятными запахами, подъездную, вызывала неприятный озноб. Нет, ещё минуточку посидеть. Или пять минуточек. Всё равно дома никто не ждёт.

- Не ждёт, - повторила Маргарита вслух. И вздохнула.

- Мы с тобой товарищи по несчастью, - сказала она зайцу. – И тебя, и меня никто не ждёт. Плохо, правда?

Откуда-то из-за кустов вылетела собака, затормозила на всём ходу, наморщила нос и закрутилась у ног Маргариты, затявкала негромко, затрясла длинными ушами.

- Ну что ты, хорошая моя? – наклонилась та к ней. Собака ткнулась ей в руку холодным носом, заскулила радостно.

Маргарита погладила её по лобастой голове.

- Где твой хозяин? Ты не потерялась?

Но собака вдруг заметила зайца. Она с азартом принюхалась, ловко поставила лапы на скамейку и потянулась к игрушке.

- Нет, - сказала Маргарита и забрала зайца из-под длинного носа. – Это не твоё, ты уж извини.

Собака обиженно тявкнула.

- Марсель! Марсель, где ты? - раздался голос из-за куста. Оттуда вышел мальчишка с поводком и свистнул собаке. – Вот ты где! Иди сюда!

Пёс рванулся к хозяину, запрыгал вокруг. Не глядя на Маргариту, мальчик пристегнул поводок к ошейнику и повел пса к длинной линии подъездов. Маргарита глянула на зайца в своих руках. Теперь, спасённый, он стал словно бы ближе и роднее.

- Ну что, буду я твоей хозяйкой? Ты не против? Думаю, нет. С чего бы?

Она снова подумала, не пойти ли домой, но решила, что может позволить себе ещё немножко летнего вечера с его цветами и запахами.

- Будет у тебя, серенький, новый дом, - пробормотала она. – Была у зайчика избушка лубяная, а у лисы ледяная. Ледяная...

Она умолкла, задумавшись, глядя куда-то в темноту. Ледяная. Холодная. Прозрачная, как стеклянный кубик. Грани острые, скользят под руками, не выбраться.

- Ледяная, - повторила Маргарита. – Как тебе будет в ледяной-то? Так же, как мне, тошно, да?

Плюшевый зверь молчал, сложив лапки на животе. Глазки его недоумённо поблескивали. Как это его, такого тёплого и домашнего, да в ледяную избушку? Что он там делать станет?

А что она там делает? Как она вообще там оказалась? Маргарита вздохнула неслышно и попыталась припомнить. Детство яркое, трава под ногами зелёная-зелёная, небо синее-синее, школа, косы длинные по плечам. Мир огромный вокруг, тёплый, ладонями потрогать можно, кажется, ластится, как кошка. А потом всё. Муж, сын, и понеслись дни, один на другой похожие, медленно, но верно, как стиральный порошок, смывающие краски. Дом, работа, проблемы, заботы. И остывающий, забытый мир, теряющий вкус и запах счастья.

- У меня тоже заяц был, - вдруг вспомнила Маргарита. И заулыбалась, словно встретив старого знакомого. – Точно, был. Только не такой, как ты, большой, в синей курточке. Мне его бабушка сама сшила. Вот ведь, вспомнила. Был заяц, а остался – пшик.

Она прищёлкнула пальцами и поморщилась.

- Ничего не осталось. Представляешь? А к чему всё было? Зачем так хотела вырасти, зачем так мечтала? Как думаешь?

- Мама! - по дорожке возле детской площадки промчался мальчонка лет шести.

- Не убегай далеко! - окликнул его женский голос из неторопливо следующей за ним компании из пяти-шести человек. Люди смеялись и разговаривали.

- Мама, смотри, как я могу, - ребенок забрался на высокий бордюр, с явным любопытством покосился на Маргариту, тихонько сидевшую на скамейке, и, размахивая руками, как крыльями, спрыгнул.

- Осторожней! - вскрикнул всё тот же женский голос. Маргарита улыбнулась.

Компания прошла мимо, а она всё смотрела им вслед.

- Видишь, какой смелый? - спросила она у зайца. – И я такая была, смелая. Ничего не боялась. А теперь думаю, надо было бояться. Может, жизнь сложилась бы по-другому…

По-другому. Не умер бы муж так рано, оставив её одну с сыном, не ушел бы из дома сын, забыв про мать и с головой уйдя в собственную жизнь. Не опротивела бы работа, тяжёлая, неприятная, нелюбимая. Чего бы только не случилось, если бы. Ах, это вечное если бы.

- Вот так живешь, живешь. И вдруг приходит мысль – а зачем ты это делаешь? Чтобы невзлюбить жизнь к её концу? Вот зачем теперь каждое утро просыпаюсь? Не знаешь? И я не знаю. Дома покоя нет, друзей и родных нет, куда себя деть – не знаешь. Плохо так, нельзя так, зайчик.

Заяц внимательно слушал. Маргарита потёрла лоб и усмехнулась:

- Вот, и поговорить-то не с кем, кроме как с тобой.

Жёлтый песок в детской песочнице отливал глубоким фиолетовым цветом. Столбики качелей отражали свет фонарей. Вечер переливался в ночь, тёплую, летнюю, пряную. Мягко и отчетливо пахло зеленью и деревом.

- А хорошо-то как, - не смогла сдержаться Маргарита. – Сказка, а не вечер.

Плюшевый заяц был согласен. Как тут не согласиться, если правда?

Удивительный вечер, тающий в ласковой тишине, отблескивающей на изломах чьими-то негромкими голосами, шагами, смехом, обрамлённой, как рамкой далеким гулом машин.

Мимо Маргариты промчалась девочка. Она сосредоточенно крутила головой и разглядывала землю под ногами. Искоса глянув на Маргариту, вдруг остановилась, словно налетев на стену, и закричала:

- Юлька! Юлька-а-а-а!

Из-за угла дома вынырнула ещё парочка девчушек, лет десяти-одиннадцати. Одна из них была насупленной и хмурой, вторая явно силой воли удерживала подрагивающую нижнюю губку. Хмурая тут же отошла к кричавшей, а та самая, с губкой, сделала пару неуверенных шагов к Маргарите.

- Простите, пожалуйста, - сказала она негромко и показала на зайца. – Это мой.

Задумавшаяся Маргарита перевела взгляд с девочки на игрушку в собственных руках.

- Твой? - переспросила она. – А что же он тут делает?

Подумав, девочка уселась рядом на скамейку и махнула подружкам. Те безропотно исчезли в синих тенях.

- Я его потеряла, - сказала она. – Сидела тут, а он из сумки выпал.

Она показала на маленький ярко-красный рюкзачок за спиной.

- Выпал, - повторила Маргарита. – Погулять захотел.

Ей было как-то светло и грустно от присутствия рядом этой нескладной темноволосой девочки с большими глазами и ярко-красным девчоночьим рюкзаком с нарисованной мордочкой. Словно прошлое, далёкое, прозрачное и уже не её, живущее само по себе, как рассказанная сказка, заглянуло к ней

на огонёк, вот так, посидеть на одной скамейке. И хорошо, и странно, и неловко как-то.

- Ну, держи, если твой, - протянула она девочке зайца. – Я уж хотела его домой забрать, такого хорошего.

Юля взяла зайца и посмотрела на собеседницу.

- Он и правда хороший, - сказала она. – Он слушать хорошо умеет, честное слово.

- Верю, - согласилась Маргарита. – Бери, бери, не оставляй его больше.

- Мне его мама подарила, - сказала Юля, по-прежнему глядя на неё.

- Правильно сделала, такие игрушки и надо дарить, - рассмеялась Маргарита. – Чтобы было кому тайны поверять. Умная у тебя мама.

- Она умерла год назад, - Юля спрятала зайца в рюкзачок и искоса глянула на Маргариту. Та едва не прижала ладонь ко рту, но удержалась, не желая обидеть девочку.

- Как вы думаете, она мне его вместо себя подарила? - вопрос Юли показался неожиданным, но только в первое мгновение, а потом Маргарита почувствовала, как естественно он звучит среди этого вечера и её собственных мыслей. Он тоже был про «зачем».

- Знаешь, - подумав, ответила она. – Не думаю, что вместо. Скорее, чтобы он был рядом с тобой. Всегда, когда тебе потребуется с кем-то поделиться чем-то очень важным, а мамы не будет рядом. Это самый полезный подарок, поверь. Иногда иметь возможность поговорить с тем, кто тебя слушает – самое нужное в жизни.

- А вы тоже с ним чем-то поделились? - спросила Юля.

- Ага, - сказала Маргарита. Пожаловалась ему на жизнь, хотела она добавить, но почему-то передумала.

- А вы в этом доме живете?

- Да, в третьем подъезде. А что?

- Знаете что, - Юля встала и серьезно наклонила голову. – Я к вам в гости приду. С зайцем. Вам ведь тоже нужно с кем-то разговаривать. Нечестно будет, если я одна буду делиться с ним тайнами. Вас как зовут?

- Маргарита... Ивановна, - Маргарита не сразу нашлась с ответом.

- И не спорьте. Мне не жалко, я поделюсь. А если вы не хотите, чтобы я приходила, тогда я вам его отдам. Вот, держите.

Она торопливо порылась в рюкзаке и достала игрушку, протянула Маргарите. Та закрыла её ладошку и покачала головой.

- Нет, не возьму. Лучше приходи. Когда захочешь, тогда и приходи.

- Ладно, - согласилась Юля. – Я тогда пойду, а то бабушка волноваться будет. До свидания.

Она убежала в темноту вечера, а Маргарита осталась сидеть на скамейке, чувствуя, как тает и редкими каплями стекает куда-то вниз сердце от детской щедрости и открытости. Так тепло становится от доверчивости дикого зверька, пришедшего к тебе за едой. А вместе с сердцем таяли, как кусочки льда в ладонях, все глупые и ненужные вопросы. Всё ведь и так понятно зачем, почему. Нет смысла думать и размышлять. Нужно просто

верить, что будут такие вечера, такие плюшевые зайцы, полные детских и взрослых тайн, такие девочки, готовые отдать самое главное незнакомой женщине, которой тоже кто-то нужен. Верить и ни о чём не спрашивать. Всё же и так понятно.

Ночь окончательно заполнила маленький дворик, приглушила фонари и стёрла голоса и звуки. Густым растопленным чёрно-синим цветом плескалась она наверху, у самых крыш. А на скамейке возле детской площадки сидела пожилая женщина с усталым лицом и улыбалась чему-то. И даже ночной ветерок боялся трогать её за плечо, чтобы напомнить, что пора домой. Ему казалось, что видит эта женщина в ночной синеве что-то такое, чего не видит даже он, и оттого её улыбка такая лёгкая и светлая